Вернувшись в Петербург Петру было необходимо возобновлять свои прошлые связи и заводить новые. Но, к сожалению, у коллежского секретаря без титула и большого состояния возможностей войти в достойное общество было не так много. Пётр без зазрения совести пользовался фамилией отца, упоминал в разговорах Якова, конечно же, не забывая сказать и про их родство, и не отказывался от приглашений к Карениным, хотя и понимал, что Алексей Александрович приглашает своего помощника скорее из вежливости и чувства такта, нежели от желания получше узнать молодого человека или помочь ему освоится в Петербурге.  Однако Петруша прекрасно понимал, что находится не в  том положении, чтобы отказываться от вежливости из-за той же вежливости, поэтому в дома Карениных он заходил, но вел себя там тихо. Он присматривался, выжидал, знакомства заводил только со своими ровесниками, которые бездумно чесали языком обсуждая женщин и политику. Пётр тоже умел бездумно обсуждать женщин и политику, умел шутить и кривляться, поэтому вскоре уже кто-то сам стал к нему приходить и приглашать в свою компанию. Но все это было не то. Пётр знал или чувствовал, что у Карениных он может завести более полезные знакомства, которые, может быть, и не станут ему хорошими друзьями, но вот надежным подспорьем будут. Нужно лишь выбрать “жертву” и выждать время. И если последним Петруша успешно занимался, то вот с первым молодой человек колебался, не зная все же, к кому из всех именитых гостей  ему будет проще подойти. И чем дольше Пётр Васильевич медлил, тем больше рассчитывал положиться на случай, который уж точно не ошибется.
Зимние праздники, которые обычно славятся своей суетностью, для Петра прошли спокойно, что было совершенно ожидаемо. Мягко говоря, натянутые отношения с семьей, отсутствие каких-либо романтических и дружеских обязательств полностью предоставили Петрушу самому себе на все время зимних увеселений. Поэтому вернуться к привычным будням в Департаменте и порой все же скучным, как и сам хозяин, вечерам у Каренина Исаеву не составило особо труда. Он уже давно не испытывал детского и юношеского восторга от ярмарок, горок и кулачных боев, чтобы выдерживал часы в душном помещении рядом с лживыми людьми, не уступая им в искусстве притворяться. Притворяться - это, пожалуй, единственное, что Пётр умел делать хорошо и за должен был говорить “спасибо” старшему брату и отцу.
Графиню Шереметеву Петруша уже не раз замечал в доме Карениных. Кажется, она была дружна с Анной Аркадьевной, что лично у Петра удивления не вызывало: обе девушки были видные, молодые и уже обремененные семейными обязанностями. Даже жаль их отчасти, если бы они не были настолько богаты и не стояли бы в обществе настолько высоко, чтоба даже Петруше часто очень условно соблюдающему этикет было к ним не подойти без рекомендации. Или все же молодой человек ошибался и тот самый случай для знакомства с полезными людьми выбрал для Петра именно графиню Шереметеву? Молодой человек заметил девушку в стороне от остальных дам, то ли одиноко, то ли тоскливо рассматривающей узор на окне. Стоит ли подойти? Да, определенно. Никаких амурных намерений у Исаева не было, поэтому за честь свою или графини он не волновался, а вот возможность личного знакомства и общения с девушкой, имеющей связи, до которых не дотянуться даже через братца, упускать не хотелось.
- Je vous demande pardon, Ваше Сиятельство? Вам не хорошо? Может быть, мне позвать кого-нибудь: девушку или найти Вашего супруга? - Петр говорил не громко, очень учтиво и сохраняя приличную дистанцию. А когда графиня обернулся к нему, то Исаев выпрямился, улыбнулся одной из самых услужливых улыбок и чуть поклонился. - Исаев Пётр Васильевич. Коллежский секретарь, помощник Алексея Александровича. К Вашим услугам, Ваше Сиятельство.